Отцовское влияние: какие уроки вынесли из детства выдающиеся люди России

Каждый человек, добившийся больших успехов, когда-то был маленьким. И у него был папа. В биографической серии книги издательства «Настя и Никита» рассказывается о великих и знаменитых полководцах, писателях, изобретателях, путешественниках… Мы выбрали несколько эпизодов из биографий этих людей, в которых показано влияние отца на их будущее, выбор пути и становление характера.

Садовый камень

Глава из книги «Суворов. Накануне великих побед». Автор: Владимир Соловьев.

Имение Суворовых летом утопало в зелени. Барский дом был окружен буйным садом, в зарослях которого мальчик часто играл. И там он не раз видел большой валун, погрузившийся в землю. Однажды Саша застал деревенских мальчишек за состязанием в силе. Они по очереди подходили к камню и пытались стронуть его с места. Но тяжелый валун не поддавался. Лишь коренастому Тимохе удалось чуть шевельнуть его, и он был дружно признан победителем.

Саша тогда даже пробовать не стал тягаться с деревенскими. Он знал, что если они сразу его на смех и не поднимут, то потом между собой непременно засрамят слабосильного барчука. Поэтому он стал тайком приходить к камню, ухватывался за его выступ и силился хоть чуть-чуть поколебать неподвижную гранитную тушу. Куда там! С таим же успехом можно было сдвинуть гору.

Отец Саши, офицер знаменитого Преображенского полка, с одобрением относился к физическим упражнениям сына. По своему опыту Василий Иванович знал, что упорство и воля творят чудеса. Он хотел, чтобы его сын, родившийся слабым и болезненным, стал достойным своего славного рода.

Дед Саши Иван Григорьевич Суворов служил генеральным писарем в Преображенском полку, а крестным его сына Василия был сам Петр Великий. Конечно, Саше это было хорошо известно, и он с малых лет относился к своему отцу как к герою. Слово его очень много значило для сына. Василий Иванович, видя, как Саша обливается студеной водой, часами занимается гимнастикой, но мало и без аппетита ест, заметил как-то за столом: «Без котлет не бывает атлет. Одной кашей не проживешь. Без мяса ни росту, ни силы не добудешь». И маленький Суворов послушно приналег на щи, пироги с яйцом и грибами и вареную говядину.

И вот настал день, когда после очередного подхода к садовому камню усилия Саши не пропали даром – валун вдруг едва заметно дрогнул. А в следующий раз маленький Суворов заставил шевельнуться камень уже в присутствии деревенских мальчишек, и Тимоха уважительно засчитал Сашину победу, скупо похвалив: «Ай да барчук! На вид-то – соплей перешибешь, а внутри вон какая силища сидит».

Начало военного пути

Глава из книги «Кутузов. Победитель Наполеона». Автор: Елена Соловьева.

Мише было десять лет, когда умерла его мама. По делам службы отец, генерал-порутчик Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов, жил то в Кронштадте, то в Риге. Он был военным инженером, и сын повсюду следовал за ним. Это было время учебы: Миша серьезно и с интересом изучал математику, геометрию, историю, географию, латынь, немецкий и французский языки (потом, уже взрослым, он выучил еще английский и турецкий).

Главным учителем был отец, который умел просто и ясно объяснять самые сложные и непонятные вещи. Среди друзей и сослуживцев у отца даже было прозвище «разумная книга», потому что он много читал и, казалось, знал обо всем на свете. Отец Кутузова построил в Петерубрге много сложных и полезных сооружений. Например, Екатерининский канал, который спасал столицу от частных наводнений*.

В двенадцать лет Миша был зачислен в военную Инженерно-артиллерийскую школу. Там преподавал отец, а сын хотел быть во всем похожим на него. Через два года, окончив школу с отличием, он был произведен в прапорщики. Так в четырнадцать лет закончилось его детство и началась военная служба.

*Сейчас этот канал назван в честь Александра Грибоедова.

Фрагмент из книги «Кулибин. Главный механикус России».

Автор: Марина Улыбашева.

За стеной звонко щелкают костяшки счетов. Это отец подсчитывает барыши. День у него сегодня удачный: расторговал почти все запасы муки. Сам и грузить помогал на подводы, отчего рубаха его до сих пор как будто присыпана пудрой. Щелк, щелк — щелкают костяшки. Гривенник к гривеннику, монетка к монетке. Будут у сыновей к Троице мятные пряники да петушки на палочках. Костяшки стучат, Ванюшке спать мешают.

У него-то сегодня день не задался. И на молитве мысли куда-то рассеялись, даже от отца подзатыльник получил. Потом соседский петух клюнул в ногу. Больно! Синяк черным налился. Но это вообще-то ерунда, заживет! Сильнее болело что-то в душе. странная это штука — душа. Вроде и не видать ее. Есть ли она вообще? А так иной раз заноет, что хоть под лавку лезь. Вот и сегодня заныла, когда увидел он эту девушку-бурлачку.

Бурлаков он видел и раньше. Часто с мальчишками из их села Подновье Нижегородской губернии бегали они на Волгу, смотрели, как тянут бечевой по реке груженые баржи. смуглые от весеннего солнца мужики переступали с ноги на ногу, мерно раскачивались из стороны в сторону. Иногда тянули хриплыми голосами:

Эх, дубинушка, ухнем!
Эх, зеленая, сама пойдет!
Подернем, подернем
Да ухнем!

Хорошо, если бывал ветер попутный. Тогда судно поднимало парус, и только поспевай месить босыми ступнями отмельный песок и суглинок. А вот без ветра надувались жилы и хрустели мужицкие суставы, врезались в тела петли бечевы, когда сдвигали они баржу после поднятия якоря. Но мужики мужиками, а тут — бабы! Женскую бурлацкую артель Ванюшка встретил впервые. Жилистые, висящие вдоль тела руки, заляпанные грязью юбки, простоволосые головы. Та девушка, бледная, русая, попробовала ему улыбнуться, заметив, как мальчишка уставился на нее во все глаза. Только улыбка вышла измученная, не настоящая. После такой впору заплакать.

Думы отступают. Ванюшка перестает слышать щелканье щетов. Сон берет свое. И во сне видится ему огромный деревянный корабль, который без бурлаков и парусов величественно идет против течения, вверх по Волге. И приводит его в движение невидимый механизм, который построил не кто иной, как он сам.

С детских лет Ваня помогал отцу торговать, частенько сидел в мучной лавке, поминутно поглядывая на соседнюю колокольню с огромным циферблатом. А на досуге любил придумывать разные затейливые штучки. Одних флюгеров, держащих нос по ветру, было у него больше десятка. Все село приходило смотреть на его выдумки. Отец ухмылялся, одобрял. Даже разрешил устроить в комнате слесарную мастерскую: установить верстак, небольшие тисочки. Купил ему молотки, напильники, сверла – осваивай токарное, слесарное, столярное дело! Только чтоб в мастерской был порядок! Потому как порядок всякому делу помогает, а беспорядок мешает. Книги ему привозил по химии, физике, по естественным науками. Выискивал их для сына по случайным ярмаркам и лавочкам. Ваня читал запоем. А с сочинением Крафта «Краткое руководство к познанию простых и сложных машин, сочиненное для употребления российского юношества» и обще не расставался.

— Смекалистый мальчишка у тебя, Петр! – похваливали соседи.

А оно и было за что. Вскоре и Иванову мастерскую стали тащить со всей округи механизмы: от сломанных мельничных жерновов до заводских машин. Казалось бы, где там разобраться подростку. А Иван разбирался. Отладит, отдаст хозяину – пользуйся. Но вот деньги за свою работу брать почему-то стеснялся. Чаще работал за спасибо.

— Мастер-то мастер, а не торговец! – задумался отец. – Счастье для него – копаться в железках и деревяшках. Ну что ж, у каждого свое призвание Божье.

Один дома

Глава из книги «Чехов». Автор: Наталья Ключарева.

Когда Антону исполнилось шестнадцать лет, в Таганроге построил железную дорогу. Для города это было хорошо, а для торговли Павла Егоровича – плохо. Теперь товары привозили на поездах, и стоили они гораздо дешевле, чем в лавке Чеховых. Покупателей становилось все меньше, долгов – все больше.

Чтобы не попасть в долговую тюрьму, куда сажали тех, кто не вернул взятые взаймы деньги, Павел Егорович сбежал в Москву, рассчитывая затеряться в большом городе. Главой семьи стал шестнадцатилетний Антон. Старшие братья уже учились в Москве: Саша – на естественно-научном факультете, а Коля – в художественном училище.

Чтобы прокормить мать, сестру и братьев, Антон стал «давать уроки»: помогать с учебой ученикам младших классов. Этим подрабатывали многие гимназисты. Вскоре, распродав мебель и за бесценок продав дом, в Москву уехала Евгения Яковлевна с младшими детьми – Мишей и Машей. Антон и Ваня остались одни. Новые хозяева, сжалившись, пустили мальчиков пожить в их бывшем доме. Расплачивался Антон, занимаясь с хозяйским сыном. Обедать ходили к многочисленным родственникам.

При этом каждый месяц Антон посылал часть заработанных денег в Москву. Павел Егорович долгое время не мог устроиться на работу.

Несмотря на трудности, Антон после отъезда отца словно расцвел. Он вдруг стал хорошо учиться. Записался в библиотеку, увлекся танцами, постоянно бывал на концертах и в театре, сам играл в домашних спектаклях.

А главное – начал писать. Он отправлял брату Саше маленькие смешные рассказики, которые тот пристраивал в юмористические журналы. Платили за это очень мало, как и за «уроки». Помимо «Антоши Чехонте», свои первые рассказы Чехов подписывал псевдонимами «Крапива», «Улисс», «Человек без селезенки».

В девятнадцать лет Антон закончил гимназию. Его оценки были не слишком высокими. Тем не менее в Москве Чехов с первого раза поступил в университет на один из самых сложных факультетов – медицинский.

Сказки детства

Глава из книги «Виктор Васнецов». Автор: Марина Улыбашева.

Понятно, что в середине девятнадцатого века, когда Виктор Васнецов был маленьким, еще не было  ни аудикниг, ни компьютеров. И даже книжек с картинками в русских деревнях не было. Сказки детям рассказывали дедушки и бабушки, которые за такое умение называли сказителями и сказительницами. Это был особый талант, и знали такие люди не только сказки, но и былины, песни, духовные стихи. А уж загадки, пословицы, поговорки и прибаутки так и сыпались у них с губ, как горох из стручка.

Вот такими сказителями были у Васнецова дед и бабка. Рос он в семье сельского священника. Жили в затерянном средь российских просторов селе Рябово Вятской губернии. В долгие зимние вечера семеро детишек усаживались на печи. Потрескивала огоньком лучина (лампочек ведь тогда тоже не было), и бабушка начинала рассказ, а ребятишки путешествовали в своем воображении по земле и по небу, заглядывали в морское царство и в тридесятое государство, сражались с чудищами погаными, спасали девицу-красу от Кощея Бессмертного. Тогда-то впервые и узнал маленький Виктор и о русских богатырях, и об Иване-царевиче на Сером волке, и о сестрице Аленушке с братцем Иванушкой. Узнал, чтобы спустя много лет изобразить их на своих картинах и показать всем нам.

Летом в деревне хорошо было сидеть на завалинке и смотреть на звезды. Окончив дела, рядом подсаживался отец. Человек он был очень разносторонний, много знал, ко многому имел способности. Он показывал сыну созвездие Большой Медведицы и просил найти в хвосте звездного ковша звезду Алькор. А еще он учил детей рисовать. И так им полюбились эти занятия, что два сына стали знаменитыми художниками – Виктор и Аполинарий.

*Аполинарий Васнецов прославился картинами, на которых была изображена Москва времен царей Ивана Грозного и Петра Первого.

Главы из книги Федора Конюхова «Как я стал путешественником»

С самого раннего детства я твердо знал, что обязательно стану путешественником и отправляюсь на Северный полюс. Мечту эту поселил во мне дедушка. Когда я родился, он был уже старый. У него болела спина, и он все время лежал на кровати. Мы с дедом очень дружили. Дед рассказывал мне, как он, когда был рыбаком и жил у белого моря, ходил в экспедицию со знаменитым полярным исследователем Георгием Седовым.

Тот приехал однажды в их поселок и стал искать себе в помощь людей, которые могут грести на шлюпке. Он собирал экспедицию на северный архипелаг Новая Земля, чтобы составить его карту. Архипелаг открыли давно, а карты тогда еще не было. И вот Седов нанял себе в подмогу поморских рыбаков. Они гребли, а Георгий Яковлевич высаживался на берег, делал замеры и составлял карту.

Когда позже Седов отправлялся в экспедицию к Северному полюсу, он снова позвал с собой дедушку, но тот отказался. А Седов пошел и погиб в пути, так и не добравшись до полюса.

Дед очень уважал знаменитого полярника. Он даже перевез свою семью в места, где жила семья Седова, к Азовскому морю.

Дедушка очень много рассказал мне про путешествия, про полюс. И я уже тогда решил, что тоже буду путешественником, как Седов. И непременно дойду до Северного полюса.

Готовиться начал с детства. Решил, что с мая по конец сентября спать буду только на улице, на сеновале. Дела зарядку и каждое утро перед школой пробегал несколько километров по песку вдоль моря. А потом сидела на уроках еле живой от усталости. Учителя в школе знали, что я собираюсь идти к полюсу, и делали мне поблажки.

Только я их добрым отношением пользоваться не мог. Математику не любил, но знал, что путешественнику без математики никак: нужно уметь прокладывать маршрут по карте, определять свое положение по компасу и другим приборам. А Северный полюс без математики вообще не найти: это ведь не гора и не озеро, а всего лишь математическая точка на карте, где сходятся все меридианы. И я занимался нелюбимым предметом, воображая, что задачи по алгебре и геометрии – это расчет маршрутов моих будущих путешествий.

Через море на «тузике»

А еще я очень люблю рисовать. И когда заканчивал школу, то серьезно думал, куда все-таки пойти  учиться – на моряка или на художника. Папа у меня, как и дедушка, был рыбак, ходил в море на сейнере (судне для лова рыбы неводом, обычно однопалубное, с надстройкой ближе к носовой части). Конечно, он хотел, чтобы я тоже стал моряков. А я не знал, что мне выбрать. И решил: а попробую я переплыть Азовское море не весельной лодке. Если не испугаюсь ни моря, ни качки, ни одиночества, если почувствую, что это – мое, настоящее, то тогда пойду в мореходное училище. Если нет – буду учиться на художника.

Я начал строить себе лодку. Доски для нее отдирал на ферме со старого коровника. Конечно, получилась эта лодка, прямо скажем, не очень хорошая. А тут еще отец узнал про мои приготовления, увидел, что лодка не пригодна для плавания, взял топор и порубил ее на куски. Я очень обиделся и решил: раз мою лодку порубили, значит, найду другую.

Когда отцовский сейнер приходил из плавания, его ставили на якорь в море. А к берегу моряки добирались на маленьких весельных лодках, которые называли «тузиками». И вот я такой тузик тайком и взял. Положил туда компас, карту, воду в бочонке, сухофрукты, рыбу соленую, хлеб… И отправился в плавание через Азовское море.

Получается, что это было мое первое одиночное плавание. За семь дней я пересек море и вышел к городу Керчь – в точности, как и рассчитал с помощью карты и компаса. Конечно, и страшно было иногда, и тоскливо… Но теперь я точно знал, что могу стать моряком! Назад возвращался уже вдоль побережья, две недели, с ночевками на берегу. Когда, наконец, вернулся домой, отец как следует отходил меня веревкой. А потом заплакал. Они с мамой, конечно, очень переволновались. Мне было тогда пятнадцать лет, и я просто не понимал, как сильно напугал их своим «путешествием».

После этого я поступил в Одесское мореходное училище, окончил его, получил диплом судоводителя. Мечту свою исполнил, стал, как Георгий Седов, полярным исследователем. И к Северному полюсу все-таки пришел. Поднимался на самые высокие вершины гор всех шести континентов нашей планеты, несколько раз ходил в кругосветное плавание на яхте, участвовал в гонках на собачьих упряжках через Гренландию и Аляску, ходил через пустыню на верблюдах…

А началось все с того давнего плавания через Азовское море на отцовском «тузике».

ИСТОЧНИК>>